БФУ в лицах: предприниматель и

В БФУ им. И. Канта учится и работает огромное количество людей, про которых можно написать если не книгу, то хотя бы небольшой материал. Наша сегодняшняя героиня — директор Культурно-просветительского центра БФУ Мария Мамаева.

Мария Евгеньевна пришла в университет сравнительно недавно, однако имеет за плечами огромный опыт в сфере книжного предпринимательства. За три года ее руководства в БФУ открылся Зал редкой книги, библиотечные пространства для студентов, был отреставрирован внутренний дворик в корпусе на ул. Университетской.

В интервью бывшая предпринимательница рассказала о том, как чтение живет сегодня, о борьбе со скукой и о том, почему она не готовит по рецептам.

— Как вы пришли к работе в университете?

— Все очень банально. Меня пригласили, как человека, за спиной которого 20 лет книгоиздания, торговли и распространения.

— Помогает ли вам ваш предпринимательский опыт в работе в университете?

— Безусловно. Это же опыт управленческий прежде всего. «Катарсис» (название книжного магазина, которым руководила Мария Евгеньевна) входит в альянс независимых книгоиздателей. Это очень существенный опыт, когда на фоне общей беды с продажами и чтением ты должен сохранить то, что есть. Речь даже не о каком-то развитии и росте, а об элементарной сохранности и стабильности. Мы столкнулись с тремя кризисами, отсутствием поддержки. Поэтому, я считаю, что это дало мне многое. Мы смогли выжить в тех условиях.

Сейчас задача в какой-то степени проще. С одной стороны мы обладаем определенным бюджетом, стабильным ресурсом. Но, с другой стороны, наша главная задача — привлечь как можно больше читателей в библиотеку. Читателей, посетителей за счет мероприятий. То есть наша задача вернуть потребителя, читателя.

— Получается?

— Да. Кстати говоря, в 2023 году наша научная библиотека заняла первое место в рейтинге самых читающих вузов. Это очень приятно, потому что за три года мы смогли значительно поднять показатели книговыдачи и посещаемости.

— Вы говорили в одном из интервью, что чтение сегодня умирает. Это действительно так?

— Это не только моя оценка. Я думаю, что любой книгоиздатель или человек, который имеет хоть какое-то отношение к книготорговле, , книгоизданию или библиотеке скажет, что это так. Не только в России. Это общая тенденция, к сожалению. Особенно если мы говорим именно о бумажном чтении.

— Но ведь сегодня печатается и читается огромное множество книг. В чем именно заключается проблема?

— Тиражи очень маленькие, и круг читателей слишком сузился. Те, кто хочет читать, не тратят деньги на печатные издания.

— То есть печать стала чем-то элитарным?

— Да, точно так же как когда-то стал винил.

— Насколько часто вы соприкасаетесь с книгой? Я наслышан о вас, как о заядлом читателе.

— Я называю себя «патологический чтец». *смеется*

— Как это проявляется?

— Я просто не могу не читать.

— Вы себя не заставляете?

— Совсем нет. Тут каждый, наверное, решает какие-то свои какие внутренние задачи. Что касается меня, я просто-напросто периодически склонна испытывать скуку, поэтому именно книга позволяет максимально прожить другой мир, прочувствовать другие образы, задать себе какие-то новые вопросы или найти ответы.

Это не только профессия, но и моя очень такая важная фундаментальная потребность.

— У вас рука не тянется к телефону во время чтения?

— Нет, для меня это то же самое, что слушать музыку или вкусно ужинать. Вряд ли вам захочется этот момент прерывать, потому что это определенная церемония, процесс, который доставляет удовольствие.

— Откуда у вас появилась такая любовь к чтению?

— Я думаю, что это была неизбежность. У меня очень читающая семья, хорошая библиотека. Моя мама закончила Рижский университет, после работала библиотекарем в Калининграде. Даже заняла первое место в конкурсе «Библиообраз». Это был один из первых подобных конкурсов.

— Вы хотели соответствовать?

— Нет, совсем не ставила таких задач. Просто так вышло, сложились обстоятельства и, наверное, мои какие-то желания просто нашли применение.

— В телепередаче «Дело вкуса» вы сказали, что никогда не готовите по рецептам. У меня почему-то создалось впечатление, что вы говорили не только про готовку, но и в целом про жизненный принцип. Это так?

— Я не люблю правила, это правда. Скука! Тут все идет от того, что доминирует в личности. В моей часто доминантой выступает скука. Я все делаю исходя из этого. Поэтому готовить по рецептам мне совершенно неинтересно.

— То есть готовка — тоже способ справиться со скукой?

— Конечно, да. Это искусство. То сочетание, которое зарождается у тебя в голове, которое ты затем воспроизводишь, это всегда сюрприз. Это творчество, в котором отдыхаешь. А если это еще и эстетически красиво, то это дает мне большое удовольствие.

— Вы окончили юридический факультет, но ни дня не работали по специальности. Почему? Вам было это скучно?

— Нет, учиться было совсем не скучно. Для меня это была существенная дилемма. Выбор стоял следующий: либо заниматься тем, что ты прям любишь, что является отдушиной (книги), либо на ближайшие 10 лет вложиться во что-то новое, интересное (юриспруденция). Я о своем выборе не пожалела. К тому же мое образование сейчас мне очень помогает.

ва.jpg

— Вы говорите о себе, как о человеке, который постоянно борется со скукой. На работе вам приходится этим заниматься?

— *смеется* Нет, я не то что бы постоянно борюсь со скукой. Просто это то, что я не люблю, что меня пугает, что способно на меня воздействовать и повлиять. Мы, зрелые люди, всегда стараемся верить, что в нашем подчинении находится многое. И когда ты сталкиваешься со скукой, то понимаешь, что ты не являешься главенствующим, потому что не способен управлять этим чувством.

На работе, конечно, скучать редко приходится, потому как она у меня довольно разнообразная: от рутинной до творческой. И объем работы большой. Интересно встречаться каждый раз с новыми лекторами, авторами. Это всегда обогащает собственный мир. Интересно беседовать со студентами о том, что они читают и что их сейчас интересует.

— Вас впечатлило что-то, что вам рассказывали студенты?

— Да, месяц назад меня сильно удивила студентка. Она учится на химико-биологическом направлении. Ей нужна была книга по популярной психологии. Когда мы с ней стали беседовать, оказалось, что она глубоко погружена в тему. Она сказала, что ей не хватает общения, не с кем поговорить о книгах.

Я предложила в пространстве библиотеки организовать студенческий книжный клуб. Но среди ее однокурсников, у нее не было единомышленников, поэтому я сказала, что она может приходить ко мне что-то обсудить. Я это очень люблю. Я считаю, что проблема чтения именно в этом и заключается: издается много литературы, ориентироваться в одиночку в ней очень сложно.

— Нужен человек, который это поддержит.

— Да, нужен проводник. Потому что о книгах нужно говорить. А чтобы о них говорить, нужно самому их читать, ориентироваться в общекультурной базе.

— Согласен. Ведь выходит, что после школы человек в чтении довольно одинок. Не весь класс читает, ты сам один что-то выбираешь.

— Он в школе на самом деле очень одинок, потому что в школе проводник тоже условный — он ограничен программой, которая может расходится с твоими интересами.

— Кто был вашим проводником?

— Моя семья, особенно папа.

— Как это было? Вы обсуждали в семье прочитанное?

—Да, мы читали всегда подряд, всегда обсуждали. Книга всегда была прочной частью нашей жизни.

— Мы все состоим из культурного кода: книг, фильмов и прочего контента, который определяет наше мышление. Из чего состоит ваш культурный код?

— Это очень сложно — выбирать из такого множества. В каждом возрасте свои влечения, свои вопросы и ответы. И выбрать, что именно было таким личностнообразующим, довольно сложно. Если все-таки пытаться смотреть на это широко, то я бы, наверное, назвала Германа Гессе.

Если я не ошибаюсь, в 1995 году вышло собрание сочинений. Восьмитомник. Я прочитала его полностью. Остановиться было совершенно невозможно. Это было такое соприкосновение с совсем другим миром. И этот мир променять на другой было невозможно. Это была какая-то идеальная картина всего: переживания, мышление, вопросы, ответы. Это такой спектр эмоций и своего вовлечения в процесс, который сложно с чем-то сравнить. И, наверное, если выбирать именно из книг, из авторов, наверное, это было самое большое, самое фундаментальное потрясение

— Я правильно понимаю, что сейчас вы читаете каждый день?

— К сожалению, нет. Но стараюсь, чтобы в неделю было 300-500 страниц.

— У вас есть «пунктик»?

— Да, «пунктик» должен быть. Как писал Ницше, «воля освобождает». Как бы ты не любил процесс чтения, все-таки он трудоемкий. Требует времени, сосредоточенности, элементарного эмоционального ресурса. То есть если ты будешь полностью уставший, ну никак не получится читать.

— У вас есть какая-то технология чтения?

— Технологии нет. Просто, когда я не совсем полна сил и возможностей, я минимизирую. Допустим, 5-10 страниц. Но это та формальность, которая должна быть, потому что этот процесс нельзя отодвигать. Ведь не так просто к нему потом возвращаться.

Это что-то вроде игры на музыкальном инструменте. Если ты играешь на фортепиано, должен это делать регулярно. Как только ты отошел от него на полгода или год, все постепенно забывается.

— Расскажите, как вы обычно отдыхаете?

— Музыка — это отдых для меня. Я очень люблю концерты.

— Как вы ее слушаете? В наушниках?

— Нет. Я очень люблю, чтобы было громко и музыка поглощала все пространство, не только меня. Когда ты слушаешь в наушниках, то музыка направлена в тебя. А когда она в пространстве, то у тебя ощущение, что она все наполняет собой, а ты в ней. Другое воздействие. Это для меня существенная форма отдыха.

Ну и природа, конечно, это самый главный вид отдыха. У меня прекрасная собака, которая разделяет со мной этот интерес. Ирландский сеттер — охотник, который очень любит и болота, и леса, и озера. Мы в этом смысле с ней прекрасные напарники. Эта форма отдыха одна из самых, наверное, прекрасных, потому что без всякого усилия ты абстрагируешься от всего. Ты возвращаешься в реальность легким, отдохнувшим, исполнительным.

— То есть для вас такие прогулки – это путешествие из реальности?

— Конечно, да. Книги – это тоже уход от реальности, на сто процентов, так же как музыка и кинематограф. Мы бежим от реальности, когда ее не принимаем, или она нам не очень нравится.

— Правильно ли я понимаю, что для вас «реальность» это синоним скуки?

— Да, так и есть.

Библиотека защищается сама, она непроницаема, как истина, которую хранит в себе, коварна, как ложь, в ней заточенная. Лабиринт духовный – это и вещественный лабиринт. Войдя, вы можете не выйти из библиотеки
цитата Умберто Эко, которая напечатана на листке и приклеена к двери кабинета Марии Евгеньевны.

Автор: Михаил Степанов