Законодатель мод и научный центр — ботанический сад БФУ

Ботанический сад БФУ им. И. Канта за свою почти 120-летнюю успел стать не только любимым местом горожан и студентов, где можно увидеть редкие красивые растения, провести запоминающуюся фотосессию, наблюдать за природой в центре города; это еще и важный научно-исследовательский центр, который стремится сохранить редкие и важные виды растений.

Сотрудник пресс-службы Михаил Степанов поговорил с заведующей лабораторией Ботанического сада БФУ им. И. Канта Светланой Яковлевой. Эксперт рассказала о важной миссии, которую выполняют ботанические сады, о воспитании любви к природе у посетителей и компромиссах, на которые приходится идти ради этого.

— На первый взгляд ботанический сад ничем не отличается от городского парка. Я могу так же прийти сюда, погулять, посидеть на скамейке, дороги так же вымощены. Но в чем все-таки различие?

— Цель парка — это прогулки по обустроенным дорожкам, скамеечки, чтобы посидеть. Там небольшое количество видов растений, мало животных, потому что именно растения дают им возможность жить. Цель ботанического сада — поддержание биоразнообразия растений во всем мире, сохранение коллекции редких, ценных и интересных видов.

Ботанические сады обмениваются между собой семенами, чтобы поддерживать биоразнообразие. Они распространяют их по миру. У каждого сада есть свой делектус (Каталог, в котором публикуются сведения о семенах, появившихся в этом году). Его рассылают другим ботсадам мира. И каждый их них выбирает, какие ему нужны семена, чтобы поддержать свою коллекцию, и заказывает их. Мы бесплатно высылаем их и также бесплатно получаем от других. Это сделано, например, на тот случай, если в одной части света погибнет какой-то вид, то он сохранится в других ботсадах.

Да, у нас, как и в парках, есть дорожки, скамейки и урны. Мы сделали их для удобства посетителей, чтобы они могли долго прогуливаться по саду и в то же время не только наслаждаться зрелищем, но и увидеть, какое множество растений есть в мире. Есть те, которых нет в Калининграде, но они есть у нас. Иногда в единственном экземпляре. И мы пытаемся их размножать.

«Моду» на магнолии в Калининграде ввел именно ботанический сад, как и моду на сакуры. Сакуры привезли 20-30 лет назад, посадили, и они начали цвести необычно для нас. Кобусы (вид магнолий) цветут с 1960-х годов. Еще тогда, в 60-х, люди приходили на их цветение. Калининград стал городом магнолий, потому что ботанический сад ввел в экосистему города новый вид и показал, что это может быть А – красиво, Б — безопасно, потому что магнолии не инвазивны (инвазивными называются те виды, которые угрожают биологическому разнообразию), В — устойчиво — они у нас выживают и плодоносят.

— Некоторые люди находят странным, что в ботаническом саду не убирают листву и не косят траву. Но, насколько я понимаю, уход за ним сильно отличается от ухода за парком. Чем именно?

— Здесь есть две стороны одной монеты. Убирать траву и опавшую листву нельзя, потому что они входят в пищевую цепь. У нас есть так называемые детритные цепи, которые начинаются с опада, есть пастбищные, которые начинаются с деревьев. Мы не можем убрать этот элемент. Потому что в этом случае бактерии не получат дополнительное питание, соответственно, его не получат растения, а потом его не получат животные и в итоге и мы. Опад — важное звено.

Другая же сторона заключается в том, что мы находимся в городе — листва довольно грязная. Потому что деревья, трава — природные воздушные фильтры, соответственно, упавшая листва, скошенная трава со всеми тяжелыми металлами, взвешенные частицами, пылью попадают в почву, и потом снова попадают в круговорот веществ. И тут надо соблюдать баланс.

Если мы не будем защищать траву, газон, зеленые насаждения: увлажнять, удобрять и скашивать их, то они перерастут и будут себя плохо чувствовать. Если же мы в ботаническом саду все скосим подчистую, то потеряем своих мелких позвоночных животных. Сейчас у нас гнездится 61 вид птиц. Среди них серая цапля, которая даже не является синантропным видом (виды, образ жизни которых связан с человеком), но ей здесь комфортно, потому что у нее есть тайные скрытые места, где она может спрятаться от внимания людей.

К уходу за садом надо подходить с умом. Нельзя сделать заросшее поле травы в три метра, как борщевик, но и нельзя делать лысую территорию. Мы в саду косим партерные газоны раз в месяц, чтобы они выглядели и красиво и в тоже время были устойчивы в своем развитии.

Если мы не будем ухаживать за территорией: косить, поливать, работать с биопрепаратами, то мы можем не отконтролировать популяцию растений. Необходимо равновесие. Так как мы в городе, природа не может сама себя отрегулировать. Только человек отвечает за это.

— Как вы понимаете, что, выбирая то или иное действие (например, косить траву или нет), вы не совершаете ошибку?

— Многолетний опыт наблюдения и обмен знаниями с коллегами. Однако, бывает, мы делаем ошибки, как и все.

Ботанический сад — излюбленное место паломничества фотографов — профессионалов и любителей. Многие гости приходят сюда именно за красивыми кадрами. Порой бывает так, что в погоне за снимками посетители нарушают правила посещения и тем самым губят растения. Светлана рассказала, что делают сотрудники ботсада, чтобы избежать этого.

— Многие растения у нас специально посажены у дорог, чтобы сформировать ландшафтные группы, на фоне которых можно фотографироваться, не сходя с дорожки. Стабильно раз в год мы получаем вопрос: «Почему вы не сделаете дорожки ко всем растениям?». Это, конечно, прекрасно, но у нас растений больше трех тысячи таксонов (разновидностей и форм). Каждый цветет в свое время, каждый цветет прикольно, по-разному, каждый растет удивительно, иногда это удивительная кора, форма побегов, цветок, плод, шишка. Мы не можем забетонировать весь сад – это сад не бетона, это сад растений.

К тому же нужно понимать, сколько нужно времени растению, чтобы вырасти. У нас пихта впервые «заплодоносила», когда ей было 75 лет. Если бы мы посадили ее сегодня, я боюсь, мы бы не увидели ее 75-летие.

— Если бы люди 60-х тоже думали лишь о своем удовольствии…

— Мы бы сад в сегодняшнем виде не застали: те же кобусы могли бы и не вырасти. Иногда люди забывают, что растения живые, что это то звено, благодаря которому мы живем. Никак не наоборот. Мы сейчас сажаем сад будущего, то есть тот, который будет радовать еще не рожденных детей.

Светлана так же рассказала о том, какую цель перед собой ставит Ботанический сад БФУ, и на что приходится идти, чтобы ее достичь.

Не все ботанические сады пускают к себе людей. Многие являются полностью закрытыми научными учреждениями. Туда можно прийти только на экскурсию с сопровождением.

А есть ботсады, как мы, которые говорят: «Да мы понимаем, что потеряем некоторые растения. Что-то могут украсть, затоптать. Но как мы можем показать ценность природы человеку, который природы в жизни не видел? Он ведь в лес не выезжал».

— То есть это такой компромисс между поддержанием биоразнообразия и прививанием любви к природе?

— Да, это тяжелый компромисс, потому что мы должны понять, что многое потеряем. А вариантов нет. Если мы людей не научим ценить природу, они выйдут в мир и там ее тоже не будут ценить. Идея в том, чтобы человек пришел сюда и сказал: «Как красиво!», вышел от нас и не сломал ветку в городе. Мы хотим научить человека относится к природе не потребительски.

Мы все равно не сможем сохранить биоразнообразие всего мира на своих 13 гектарах. Но мы можем научить людей стремиться сохранять природу во всем мире.

— Что собой представляет ботанический сад как научно-исследовательская площадка?

— Мы сейчас работаем с химиками по изучению биологически активных веществ в растениях. Они пытаются создать антибиотики, лекарственные препараты, мы снова возвращаемся к идее, что некоторые лекарственные препараты можно и нужно делать из растений.

Кроме того, растения реагируют на изменения климата. Есть фенология — наука о сезонных изменениях растительности. И по тому, как наступает цветение, плодоношение, проходит вегетация (рост и развитие), мы можем понять, как меняется климат, как растения адаптировались. У нас есть данные по 400 таксонам за 40 лет. Это большая база данных которую мы обрабатываем, и на основе которой наши биологи проводят свои научные работы.

Мы специализируемся на акклиматизации и интродукции древесно-кустарниковых хвойных и лиственных растений. Мы пробуем их размножать. За последние 20 лет у нас интродуцировалось (зацвело и заплодоносило) более 30 таксонов растений. Это круто, если они достигли возраста плодоношения и не погибли. В таком случае можно собрать их семена и посадить детей. Если их «дети» вырастут, тогда можно передавать их для посадки на север. Может, дотянем до Москвы. Таким образом мы расширяем ареал обитания новых для наших территорий растений.

— Какие экскурсии есть у вас сейчас?

— Сейчас можно посетить около десяти тематических экскурсий. Не могу выделить самую интересную, потому что они все интересные. Каждую неделю что-то новое появляется в саду. У нас есть обзорная экскурсия по саду. Кто-то, может, подумает: «вот я один раз прошелся. Сколько можно ходить по одному и тому же маршруту?» Но у нас каждую происходит что-то новое.

Экскурсовод ведет не по единственно верному один раз проложенному маршруту, а по тем растениям, которые цветут или плодоносят, у которых интересный окрас листьев, или они просто удивительно адаптировались. В обзорных экскурсиях видишь еженедельные изменения природы.

Если говорить о тематических, то у нас есть экскурсии по корабельным растениям, по суккулентам, по розарию, магнолиям, первоцветам, лекарственным растениям. Также мы проводим экскурсию по мифам и сказкам про растения.

— Как это?

— У каждого народа есть свои сказания про растения. Например, яблоко Париса, мирт у христиан, магнолия у японцев и китайцев. На экскурсии мы рассказываем про эти растения и про мифы, которые с ними связаны. А потом сравниваем, есть ли такой миф где-то еще. Потому что многие растения есть везде. Например, наша климатическая зона совпадает с Северной Америкой и Востоком, и очень интересно исследовать мифы и сказания разных народностей об одних и тех же растениях. Например, есть катальпа – в Северной Америке она называется трубочное дерево, дерево-саксофон, а в Германии оно называется – дерево чиновников. Потому что цветет и плодоносит за полтора-два месяца, а потом 10 месяцев в году «отдыхает».

— В следующем году будет 120-летие ботанического сада. Планируете ли вы как-то отмечать это событие?

— Мы собираемся провести исторические экскурсии, мастер-классы для детей, планируем организовать научную конференцию с другими ботаническими садами. Кроме того, мы несколько лет работали над каталогом древесно-кустарниковых растений. Это самая главная научная работа ботсада: выращивать, адаптировать и документировать, что у него есть. Это очень большая работа: надо проверить как систематику, так и то, что все из этих 3 500 таксонов реально здесь есть, что они живы, что они дают семена. И в следующем году этот каталог будет опубликован. Предыдущий публиковали более 15 лет назад.

Автор: Михаил Степанов